Медленно, вначале совсем не заметно, словно восходящее солнце на утреннем небосклоне, внутрь тела по пузырьку, по капле, а потом и по глотку пробирается дитя солода и хмеля. Первые ощущения – это как будто на ваших глазах живая влага уходит в растрескавшуюся почву Мохаве. Дальше после прошедшего чувства жажды на сцену выходит мистер Вкус. Он бывает светлым, мягким и лёгким, а послевкусие словно погружает тебя в  нежную воду бассейна в Floridays Resort Orlando. Но вдруг мистер Вкус предстаёт тёмным, горьким и терпким, через мгновение вас словно с головой сунули в огромную воронку Оклахомского торнадо. Вы открываете глаза и видите вокруг себя обычную обстановку заурядного бара, паба или даже стоянку грузовиков через лобовое стекло своего трака. Через минуту бросаете взгляд на отпитую бутылку в своей руке, ещё через минуту почти помимо вашей воли рука… медленно, вначале совсем не заметно, словно восходящее солнце на утреннем небосклоне… всё круг замкнулся. Стук пустого бокала об столешницу.
- Что это было? – представитель церкви «Пленники апостолов Христа» с удивлением смотрел на свой пустой бокал.
- Вы про мою проповедь или про сорт пива? – и, не дожидаясь пока он сформулирует ответ, я попросил принести ещё по бокалу.
Фаршман не как не отреагировал на это и продолжал сокрушаться. Через три минуты перед нами стояли уже бокалы с Guinness и наш столик снова стал похож на Monument Valley.
- А это, Карл… Оклахомское торнадо, - я покрутил указательным пальцем, описывая в воздухе воронку.
- Ещё немного и я скажу, что был бы счастлив, видеть вас в моей церкви, - голос его уже утратил нотки нравоучения, - два проповедника и две передвижные церкви на три штата – это неплохо.
Разговор плавно начал перетекать в мирское русло, словно это я предлагаю год назад работу моим теперешним водителям.
- Ну, не смешите, это на сегодняшний день невозможно, - я сделал паузу и подождал пока Фаршман с головой окунётся в торнадо и вынырнет оттуда.
- ????
- Вы же сами мне говорили, что всем заправляет семья вашей жены, - продолжал я, макая картошку в мексиканский соус, - а на место меньше епископа в вашей церкви я не согласен. Это хорошая должность, для отошедшего от дел тракера.
- Я тоже хочу быть епископом! – Карл от души смеялся и уже даже отдалённо не напоминал тщедушного человечка, стоящего в клубах пыли около трейлера церкви, - но мне, ни когда не быть больше, чем я есть на сегодня.
- Вы умный человек, но проповедуя идеи «Пленников» вы не находите, что они вам не всегда симпатичны, - и я снова подозвал официантку для пополнения нашей дегустационной, - мне сегодня днём это показалось или я не прав?
- Да, вам не показалось, - с какой-то равнодушной грустью согласился Карл, - я без веры и проповеди не могу жить.
- Не вижу особо проблем, - ещё более равнодушно ответил я, вытирая оставшуюся на губах пену, - создайте свою церковь, религию или что там.
За нашим столиком на пять минут повисла тишина. В заведении вечерняя жизнь текла своим чередом. Окружающие перестали особо обращать внимание на чудака со священником, сидящих за лучшим столиком в углу и дегустирующих разные сорта пива. Но этот дефицит внимания через час был бесповоротно ликвидирован.
Фаршман молча, встал и отодвинул стул, стукнув стоящий сзади в углу свёрток. Раздался глухой металлический звук и, словно проснувшись от этого звука, Карл быстро развернул матерчатый чехол и взглянул на меня. Я молча кивнул и, улыбнувшись показал ему пальцем в воздухе воронку.
- Оклахомское торнадо?
- Вы угадали, преподобный.
Вряд ли здесь когда-то звучала живая музыка, а особенно саксофон, да ещё в руках священника. Зрелище было ещё то. Время далеко за полночь, а люди не отпускали Фаршмана, который импровизировал, подражая игре Мэйсио Паркера и Бена Уэбстера. А между музыкой он умудрялся говорить с ними о вере и религии, только непонятно какой-то. Ясно дело наш столик представлял собой уже не Долину Монументов, а Арлингтонское кладбище пустых бокалов и бутылок.
- Карл, я пойду отдыхать, а вы можете общаться со своей паствой и помните про мои слова, - я похлопал его по плечу и вышел на свежий воздух.
До обеда мой Петербилт был отремонтирован и готовый к бою. Медленно пробираясь сквозь трейлеры на фривей я бросил взгляд назад, туда где около мотеля стояла передвижная церковь. От неожиданности увиденного я резко ударил по тормозам. За ночь в название было кем-то внесено одно существенное исправление, которое я прочитал вслух: «Пенные апостолы Христа». Отъехав миль десять на запад навстречу мне попался знакомый Kenworth К100, летящий в сторону тракстопа. Потом ещё в течение часа я всматривался в зеркала заднего вида. Но там так и не появилось, ни облако атомного взрыва, ни облако оклахомского торнадо.